Опять за нас кто-то подумал

«Ко всему-то подлец-человек привыкает!» — Ф.М. Достоевский вложил это рассуждение в уста своего Раскольникова. В контексте «подлости человеческой жизни». И действительно — ко всему. Какую историю не возьми – Бабий Яр или ВятЛаг – везде звериная обыденность. Кто-то ходит на работу убивать, а кто-то является скорбным предметом «трудовой» деятельности. И те и другие как будто принимают такой уклад. Изредка вдруг вспыхнет случай сопротивления. И жадно читаешь о таком случае, и даже не верится, что такое возможно. Потому что сам в такой же рутине.

После петербургской беды слежу за социальными сетями. Чем дальше от Питера находятся пользователи, тем будто бы «индифферентней» реакция. Если честно, то я и сам промолчал в Facebook. Примерно как президент Путин. Я растерялся, подумал, что помолчать в такой ситуации уместней. Надеюсь, что и Путин, в первые часы после взрыва, отмолчался по той же причине. Но все равно, почему траур объявлен только в Санкт-Петербурге? Неужели побоялись испортить нам настроение и отменить политические шоу на федеральном ТВ? Или опять за нас подумали, что в такой большой стране мы все превратим в преступную формальность?

Мэр французского Парижа минувшей ночью, в знак солидарности с Питером, погасил подсветку Эйфелевой башни. Мэр израильского Тель-Авива — наоборот иллюминировал здание своего муниципалитета цветами российского триколора. Вот что у них там, в их чувствительных головах, происходит? Где Питер и где Париж, а тем более Тель-Авив? Исполняющий обязанности вятского губернатора вспомнил, что оказывается – петербуржец, ну и конечно прозвучало традиционное — «всех найдем и всех накажем». Еще вот кировскому ЖКХ  вменили в обязанность «проверить наличие замков на дверях чердаков и подвалов». Это видимо такой «режим контртеррористической отчетности». Я вот думаю, что ничего бы экстраординарного не произошло, если бы Игорь Владимирович вышел и, в доверительной манере, обратился к вятскому народу: «Народ! А я ведь родом из Ленинграда-Петербурга, поэтому решил официально отменить все развлекательные мероприятия, думаю, вы меня поймете». Сказал бы так, а потом повернулся и тихо ушел. Вот из любых соображений, пусть даже для повышения собственного рейтинга. Но нет. Мы же понимаем, что не велено. Москва уже привычно готовит организованные «всенародные» антитеррористические «гуляния». Не доверяет людям проявлять «нештатное» сострадание, как это было в 2004-м после Беслана. Так что остается товарищу ВРИО наедине переживать за свою малую родину. Есть же там «переживания»? Не сплошная же там «вертикаль» в вопросах сочувствия? Понимаете, это, какие то универсальные вещи. Что делают парижане после расстрела скандальной редакции журнала «Шарли Эбдо»? Два миллиона горожан, даже те кто не очень-то и любили этот «Шарли Эбдо», не спрашивая разрешения властей, выходят на центральные площади Парижа и говорят: «Я — Шарли Эбдо» . Что делают жители Стамбула после новогоднего теракта в ночном клубе «Рейна»? Правильно, они выходят и говорят: «Мы — народ Турции». В условиях якобы «полицейского» государства ни у кого не возникает даже мысли, просить у Эрдогана санкции, чтобы заявить: «Мы тут с вами — один народ, и нас не запугать».

Потому что все прекрасно понимают, что конца и края этому «глобальному терроризму» не видать и, что основная психологическая задача любого террора – это поддержание в тонусе нашего коллективного фатализма и страха. Я не до конца понимаю, откуда взялась эта стадная уживчивость нашего государства с «банальностью зла». Возможно, надо просто сходить к памятнику вятскому террористу Степану Халтурину, открыть Интернет, почитать биографию и как бы между делом вспомнить, что взрывают нас дети бывших советских граждан, в сущности —  наши же дети. Возможно ИГИЛ (который конечно запрещен на территории РФ), как в египетском небе над Синаем, возьмет впопыхах ответственность за теракт, но теперь рассматривать это придется, как «паркетную» версию силовиков. На деле, перед нами демонически глубокое и не вполне исламское явление. Есть масса признаков, которые роднят его с теми же русскими бомбистами-революционерами конца 19 века, и с радикалами 70-х годов 20-го века. Привычные дефиниции стремительно разрушаются, когда первый — несостоявшийся подозреваемый в организации теракта в питерском метро, одетый в традиционное платье имама, на поверку оказывается русским капитаном ВДВ в отставке, принявшим ислам. А официально признанный следственными органами самоубийца и исполнитель акта, из киргизского города Ош, смотрится «обычным» городским молодым человеком в спортивной шапочке и с роковым рюкзачком за плечами. Лично мне теперь и подумать страшно, какие лозунги на региональные «антитеррористические митинги» по разнарядке спустят из Москвы. Как правило, они не отличаются глубиной мысли. А учитывая затухающий пропагандистский фактор «крыма», не захотят ли модераторы разыграть что-нибудь «ядреное» из оперы обывательской исламофобии. Мы это уже проходили во времена Сагры и Кондопоги.