Выселенцы

Однажды в нашей «сталинке» один актер решил навсегда уехать за границу. Дело происходило в начале 80-х в городе Иркутске. Легально «монетизировать» здоровенную, не кооперативную квартиру не было никаких возможностей. Но актер был парнем искушенным и перед отъездом сумел-таки за хорошие деньги переписать ордер на нового квартиросъемщика.

Потом уже, став постарше и поднаторев в «марксистской политэкономии»,  я узнал, что в СССР операции с недвижимостью в основном были меновыми, либо имели такой полулегальный товарно-денежный характер.  Помню, что эта актерская сделка впервые в жизни вызвала противоречивые размышления о коварной природе «социалистической собственности». Я шел в свои старшие классы и думал подметные мысли: «Как же так? Моя семья в трех поколениях живет в этих хоромах, а оказывается, мы — всего лишь приживалки у нашего великого отечества. «Жигули» соседские  были собственностью и легко превращались в наличные, а квартира почему-то была недвижима, как могильная плита у «красной стены». 

Конечно никакие ваучеры не дали в 90-х настоящего чувства владения, слишком уж они, визуально и по сути, походили на плутовские облигации советских займов. Настоящей «золотой мерой» частной собственности в России стали квадратные метры и приватизированные квартиры. Нашим родителям и нам, теперь хоть немного морально легче, от того, что потомкам останется какой-то рыночный «ликвид». Собственно говоря, в основной своей массе, наш человек все свои познания о природе частной собственности так и не раскинул шире рынка недвижимости. Доллар сиганул вверх, нефть упала? Все облегченно вздохнули: «ну зато есть крыша над головой». Снесли азербайджанские ларьки? Ну разве это собственность? Это какое-то негигиеничное уродство. Пенсионер, владеющий какой-нибудь «лишней» жилплощадью, может считаться вполне зажиточным, потому что к пенсии от сдачи в аренду он получает еще 1- 2 пенсии. В общем, надо признать, что мы нищая нация, имеющая в своих активах лишь советские, по большей части, квартиры. И для того, чтобы  с семейными ресурсами стало побогаче , нам нужно еще лет 200 свободного рынка. От которого, правда, даже намека не оставили.

Про собянинскую «реновацию» уже столько всего сказано, что остается добавить лишь: насколько  же надо не знать  внутреннюю жизнь собственных сограждан, чтобы с таким задором ринуться на реализацию этого плана. Впрочем, это похоже на Сергея Семеновича – советского технократа, золотым веком которого, было режимное управление полузакрытым нефтяным городом Когалымом. 

А вообще Москве, которая уже все простила сталинской реконструкции, надо бы помнить о том, что у «строительных» депортаций есть практическая традиция. В 1935-м году, после утверждения московского генплана, примерно так же расселяли Зарядье, Фрунзенскую и Хамовническую набережные, Семеновскую улицу и пр. Людям давали двое суток на сборы, выписывали «подъемные» в размере среднего двухмесячного жалования, грузили в полуторки и вывозили в чистое поле в неосвоенных районах Подмосковья. За будущим МКАДом сотни «выселенцев» (а именно тогда и появилось это безнадежное слово) местные жители встречали с недоверием, уж больно они смахивали на ссыльных врагов народа. В начале «нулевых» мы еще застали прямых свидетелей этой депортации москвичей. Все они уже постарели, но по-прежнему старались жить компактно, сохраняя былое столичное соседство. Строились тяжело, поначалу рыли землянки. В подмосковном Пушкине, например, есть целые улицы «фрунзенцев» и «зарядцев». Удивительное дело, но эти люди еще недавно четко осознавали себя москвичами. В 60-х годах, когда истекли 25-летние сроки «актов о временном переселении», людьми еще предпринимались попытки напомнить государству о долгах. Но при Хрущеве «выселенцев» живо квалифицировали, как бывших московских «нахаловцев» и в предоставлении столичного жилья отказали. Не удалось добиться справедливости ни при Горбачеве, ни при Ельцине. Дети «выселенцев» бросили это безнадежное дело и окончательно превратились в жителей Московской области. С некоторых пор я немного разлюбил прекрасные московские набережные. Уже и гостиницу «Россия», стоявшую на месте старого Зарядья снесли и его же теперь «возрождают». Иногда проникаюсь московской монументальностью, но стараюсь не забывать, что  сделано это по большей части людоедами, только по счастливой случайности, не отведавшими мяса «выселенцев» из Зарядья. 

В сегодняшней России некоторые спят и видят лазейку в «общаковую» версию «социалистической собственности». Случился у нас большой ресурсный голод,  всерьез поговаривают, что «на носу» — банковский кризис,  и куда обратил свои взоры товарищ Собянин? Наверное рефлекторно, но в сторону примера с Зарядьем. Риторика конечно мягче, но, по сути, антирыночная, наглая и бесчеловечная. Никто ведь и не сомневается в том, что «хрущевки» надо сносить. Только Лужков без скандалов и митингов расселил 12 млн. квадратных метров. В этой связи, совершенно непонятно, зачем принимать федеральный закон «О реновации», раз у Москвы уже есть, проверенные временем, правовые акты? В этом месте видимо следует вздрогнуть остальной России. Потому что на пороге — афера общероссийского  масштаба. И шествовать впереди колонны депортаторов, по замыслу мечущихся авторов закона,  будет вероятно собянинский «Аэродромспецстрой». Да мало ли в арсенале «3-го чиновника в стране» карманных «спецстроев»? Я бы на месте российской провинции пристально понаблюдал за тем, что происходит в Москве. На Вятке, например, есть такой сенатор Тимченко, в свое время – доверенное лицо С.С. Собянина, по его креатуре, возглавлявший  тюменский исполком «Единой России» и офис крупнейшей нефтяной компании. Кто даст гарантию, что в Кирове, на ладан дышащий, строительный комплекс не будет, одним махом, прихлопнут монополистом, а программы расселения из ветхого жилья не превратятся в выселение очередников в какие-нибудь «поселки городского типа»? 

Игорь Болдырев, специально для Кировнет