Минск отказал Абхазии в суверенитете

МИД Белоруссии рекомендовал белорусским гражданам при посещении Абхазии и Южной Осетии не въезжать в них с территории России. Въезжать в них МИД требует через Зугдидский и Горийский муниципалитеты, как того требует грузинское законодательство. Тем самым Минск официально подтвердил, что не собирается признавать независимость Абхазии и Южной Осетии и считает эти республики неотъемлемой частью Грузии.

Вопреки стараниям Москвы, белорусские власти фактически признали, что Абхазия и Южная Осетия являются частью Грузии. Таким образом, не остается надежды на то, что независимость двух отколовшихся от Грузии территорий признает кто-то, кроме России и Никарагуа.
МИД Белоруссии призвал своих граждан соблюдать грузинские законы при поездках в эти регионы. В МИДе подчеркнули, что грузинским законодательством установлены ограничения свободного передвижения иностранных граждан на территории Абхазии, Южной Осетии и в прилегающих территориальных водах. В связи с этим белорусское Министерство иностранных дел настоятельно рекомендует своим гражданам учитывать положения грузинского законодательства при планировании поездок в Абхазию и Южную Осетию.
Признание Минском Абхазии и Южной Осетии как самостоятельных государств был одним из главных российско-белорусских политических вопросов. Лукашенко обещал это сделать, но так и не сделал, в конце концов прямо сказал, что Россия шантажировала его, требуя признать независимость двух анклавов и заявляя, что только в этом случае он может рассчитывать на транш в $500 млн. Перед этим Минск успел получить от Москвы $1,5 млрд.
Потом была «молочная война», из-за которой белорусская делегация проигнорировала саммит ОДКБ в Москве, а затем Минск объявил документ, принятый по итогам встречи, нелегитимным без его подписи. Когда «молочная» проблема была решена, с претензиями к Минску выступил «Газпром», который потребовал погашения долгов за поставки топлива с января по апрель в размере $231 млн. Далее президент Белоруссии Александр Лукашенко проигнорировал приглашение приехать в Москву на скачки на приз президента РФ.
Затем Белоруссия ввела запрет на эксплуатацию проходящего по ее территории трубопровода Унеча-Вентспилс, принадлежащего российскому «Запад-Транснефтепродукту». Запрет в Минске объяснили техническими неисправностями и быстро отменили. Сообщение о запрете прокачки по трубопроводу совпало с введением Россельхознадзором ограничением поставок белорусского мяса с двух белорусских мясокомбинатов, что вызвало комментарии о его политическом характере и начале новой торговой войны.
Рекомендация белорусского МИД прозвучала в тот же день, что и заявление президента Белоруссии Александра Лукашенко о том, что он всегда будет верен союзу с Россией. При этом остается всё меньше сомнений в том, что «Союзное государство России и Белоруссии» мертво.
Батька Лукашенко изначально хотел создания Союза потому, что надеялся возглавить его целиком после ухода Бориса Ельцина. Когда эта перспектива исчезла, его удерживали экономические преференции, в первую очередь – получение из России нефти по её внутренним ценам. Эта нефть перерабатывалась на белорусских НПЗ, самых мощных и современных в бывшем СССР, и по мировым ценам перепродавалась в Европу. Данная нехитрая операция и лежала в основе «белорусского экономического чуда» второй половины 90-х—начала нулевых, когда Белоруссия за счёт России жила лучше, чем Россия.
Новое руководство России решило эту практику прекратить, что было абсолютно понятно с экономической точки зрения. Правда, при этом Москва продолжала требовать от Минска прежней политической лояльности.
И Белоруссия двинулась на Запад. А Евросоюз начал проявлять к «последнему диктатору Европы» неожиданный активный интерес. Белоруссию включили в «Восточное партнёрство», в Минск потянулись официальные европейские делегации, белорусские руководители перестали быть в Европе «персонами нон-грата». Безусловно, перспективы членства Белоруссии в Евросоюзе сегодня представляются совершеннейшей фантастикой. Тем не менее, Белоруссия несравненно легче других постсоветских стран (не считая, конечно, Балтии) интегрировалась бы в Европу. Европа же через неё получила бы выход непосредственно к границам «основной» России (а не Калининградского анклава), что резко снизило бы напряженность энергетической проблемы. Нефть и газ пошли бы в ЕС из России без территориальных посредников.

Белорусские власти фактически признали Абхазию и Южную Осетию частью Грузии
Южная Осетия назвала «странным» заявление МИД Белоруссии о въезде в республику
Евросоюзник
Степашин: МИД мог «подставить» Лукашенко в вопросе Абхазии